На территории района древние тунгусские племена появились 15 — 20 тысяч лет назад, в эпоху позднего палеолита.Главное занятие этих племен — охота и собирательство.
Эвенки — самоназвание орочон, устаревшее — тунгусы.Язык относится к тунгусо-маньчжурской группе алтайской языковой семьи. Письменность на основе русского алфавита.Господствующая религия до Октябрьской революции — шаманизм. До семнадцатого века сохранялся патриархально-родовой строй.
10 декабря 1930 года на территории Красноярского края был образован Эвенкийский автономный округ. Площадь767,6 тысячи квадратных километров.Центр — поселок Тура. Население — 19,8 тыс. человек(1999 год). Главные реки — Нижняя и Подкаменная Тунгуски. Главные отрасли хозяйства — пушной и рыбный промыслы,оленеводство,звероводство, нефтедобыча.
Своя культура, свое понимание ценностей,свой уклад жизни был у многочисленных тунгусских племен, населявших север енисейской тайги до появления в семнадцатом веке в этих местах русских.Обвинить последних в насильственном захвате территории или в насаждении огнем и мечом среди коренного населения своих обычаев и религии нельзя. Опыт освоения Сибири русскими свидетельствует о том, что они просто начали сотрудничать с аборигенами. Так, племена эвенков стали активными поставщиками пушнины. Только за семьдесят лет семнадцатого века было добыто более семи миллионов соболей. С точки зрения сегодняшнего дня, это была экологическая катастрофа. Двадцать процентов доходной части государственного бюджета России в тот период давала пушнина. Конечно, вольно или невольно, но под влиянием русских коренное население все дальше и дальше стало отходить от своего традиционного образа жизни. И особенно пагубным стало это влияние, когда Енисейский Север охватила золотая лихорадка. У эвенков никогда не было культа золота. Никогда этот народ не придавал особого значения желтому металлу. Наивные, как все дети природы, эвенки с радостью стали участвовать в поисковых экспедициях, помогая открывать золотоносные речки.
Но за короткий срок, как пишет в своем труде М.Кривошапкин, «золотопромышленность без всякого уговора с тунгусами вторглась в их заветные леса, разогнала зверя, особенно соболя, вырубкой, пожарами лесов. Словом, разорила тунгусов. И теперь на них скопились огромные, неоплатные недоимки. Лишившись звероловства,они лишились возможности обогащения. Вот в чем теперь, кроме скудного звероловства, состоят их занятия: они ловят рыбу и стреляют птицу для продажи золотопромышленникам, отыскивают золотоносные россыпи, указывают дороги к содержащим золото местам. Дают планы прокладки кратчайших дорог для их сообщения. Перевозят припасы на оленях. Даже косят сено и рубят дрова. Казалось, услуги их не малы: за все щедрые золотопромышленники платят им мукой, солью, сахаром, ситцами, сукном, чаще же табаком, поношенной одеждой и вином — этим ядом, за который тунгус готов отдать все. Может ли быть при этом благосостояние ? »
В то же время Кривошапкин описывает жизнь отдельных тунгусских племен, не затронутых цивилизацией. Они «…сохранили девственность своих правил, они приветливы и гостеприимны, с бедняками делятся добычей. Правильность жизни и отсутствие вина дают возможность, несмотря на суровость природы, доживать тунгусам до глубокой старости. Так, священник походной церкви отец Илья встречал вблизи Ессейского озера много тунгусов лет восьмидесяти и старше». Интересен факт: в разработанном царским правительством Уставе об управлении инородцами было сказано, что «ввоз и продажа горячительных напитков в стойбищах и на ярмарках кочующих инородцев строжайше запрещены». Даже в том официальном документе болевая точка быта аборигенов была нащупана верно. Устав фиксировал и другие стороны жизни: «инородцы управляются собственными родоначальниками. Утверждаются во владение кочующих земли, ныне ими обитаемые».
В России с правами на бумаге было всегда неплохо, но вот в реальности коренные племена так и не смогли вписаться в ритм быстро меняющейся жизни. Попытка организовать все по-новому была сделана при советской власти. В конце двадцатых — начале тридцатых годов был образован ряд национально-автономных округов, в их числе и Эвенкийский. Коренные народности получили возможность решать вопросы национального самоопределения. Представлять этот процесс гладким и безболезненным не стоит. Новую жизнь принимали далеко не все. Но многое из того, что делалось, чтобы избавить эвенков от нищеты, неграмотности, болезней, ранней смерти, и сегодня заслуживает уважения. И поскольку территория Северо-Енисейского района была местом постоянных кочевий эвенков, то здесь тоже была разработана программа перехода их от кочевой к оседлой жизни…
В 1935 году «Северо-Енисейский рабочий » публикует краткую, но очень характерную для той поры информацию: «По инициативе Интегралсоюза впервые в нашем районе на речке Корда организован колхоз имени товарища Кирова. Колхоз состоит их десяти тунгусских семей. Цель и задачи колхоза — правильное ведение пушного хозяйства, рыболовства и оленеводства. На организационную работу колхоза и приобретение племенных оленей Интегралсоюзом отпущено 2000 рублей » . Эвенки объединяются в промысловые артели. Имена передовиков-охотников становятся известными всему району. В 1937 году за выполнение плана по сдаче пушнины был отмечен председатель артели (участок Корда) Александр Сергеевич Кочнев, его родственники Григорий Григорьевич Кочнев и Вера Сергеевна Коч- нева. Договоры 1936 года они выполнили на двести и более процентов. Местная пресса в ноябре 1937 года помещает рассказ лучшего охотника эвенка А.С. Кочнева, сравнивающего жизнь в дореволюционнои тайге и при советской власти: «Трудно жилось нам, эвенкам. Голод и нищета были постоянными спутниками нашей жизни. Все,что мы добывали, шло за бесценок перекупщикам. Вся торговля находилась у них в руках, припасы, нужные нам для охоты, мы могли купить только у них. Наша темнота, наша угнетенность позволяла им за бутылку вина брать у нас все, что составляло нашу добычу за сезон охоты и промысла. Зато сегодня для нас построены фактории, которые снабжают нас всем необходимым, где мы можем купить на пушнину, ягоду, орех и рыбу, то, что нам необходимо. Не только купить, но и взять в кредит. В нашей артели на семь семей сто оленей. Мы и наши дети будем учиться, надо, чтобы райисполком поскорее, выполнил решения 3 и 4 сугланов о постройке школ для эвенков».
Эти решения были выполнены. На Культбазе, в нескольких километрах от Вельмо-2, были построены жилые дома, ветеринарный пункт, больница, школа. На Вельмо и Вайвиде создали бригады, которые состояли из эвенков. Колхозное стадо оленей насчитывало около четырехсот оленей. В 1939 году в два раза увеличился улов рыбы, эвенки сдали в торговую сеть двенадцать тонн вместо шести. Один из ветеранов культпросветработы среди народностей Севера Гавриил Иванович Осинцев в своих воспоминаниях рассказал, как приходилось учить их элементарному — мыться в бане, стирать, учиться грамоте. А самое главное — агитировать за оседлый образ жизни, за преимущества коллективного хозяйства. Довелось Осинцеву вступить в конфликт с главным авторитетом эвенков — шаманом. Дипломатия Осинцеву не дала ничего, и тогда он просто отобрал у шамана все его талисманы, в том числе и бубен. В послевоенные годы многие эвенки работали штатными охотниками в Северо- Енисейском коопзверопромхозе. Дети охотников, как правило, учились в школе-интернате в Вельмо-2. Многих из них лечили от туберкулеза в санаторно-лесной школе в Пит-Городке. Профилактика давала свои плоды, и большинство ребятишекэвенков росло здоровыми. В 2001 году, ситуация была такова. На территории в 42 тысячи квадратных километров потомков древнейшей цивилизации осталось только тридцать три человека. Семнадцать эвенков жило в поселке Вельмо, в районном центре Северо-Енисейском их всего шестеро. Ни один из представителей коренной национальности официально нигде не работал, хотя большинство из них окончило восемь — десять классов. Краевая программа «Социально-экономическое развитие территорий проживания коренных малочисленных народов Севера Красноярского края на 2000 — 2003 годы» предусматривает каждому ежемесячное пособие в 300 рублей. Семьям, где есть дети, оказывают материальную помощь, покупают одежду, обувь. Охотникам выделяют ежегодно карабины, лодки, палатки и другое необходимое для промысла снаряжение. Но достаточно ли всех этих мер для того, чтобы спасти древнейший этнос от вымирания? Сегодня на этот вопрос надо отвечать честно и без промедления еще и потому, что завтра он будет просто снят с повестки дня.
Из книги Золотое сердце Сибири. Часть 1.
